Перерождение - Страница 143

143

Тут Маусами сделала нечто удивительное: накрыла ладонь Майкла своей и переплела пальцы.

— Спасибо, Майкл! Тебя редко хвалят, а ведь ты не только умный, но и чуткий, сказал именно то, что нужно!

Снова воцарилась тишина, но ладонь Маусами не убрала. Поразительно, но лишь в тот момент Майкл полностью осознал, что больше не увидит Тео, и помимо грусти ощутил страшное одиночество. Захотелось что-то сказать, облечь свои чувства в словесную форму, но не успел он и рта раскрыть, как в дальнем конце Солнечного центра показались двое: Гейлин, а за ним Санджей. Оба быстро шагали к ним с Маус.

— Хочешь дружеский совет? — спросила девушка. — Не принимай выкрутасы Лиш близко к сердцу. Она такая, ни дня без шпилек и фокусов! Вот увидишь, перебесится, шелковая станет!

Лиш? Почему Маусами вдруг вспомнила Лиш? Увы, обдумать это Майкл не успел: подоспели Гейлин с Санджеем. Гейлин тяжело дышал и обливался потом, словно только что намотал десять кругов вокруг Колонии. А что касается Санджея… Сбитый с толку лунатик, который забрел в Щитовую два дня назад, превратился в строгого отца, недовольного поведением любимой дочери.

— Чем ты здесь занимаешься? — Гейлин щурился, словно от гнева не мог разглядеть жену. — Маус, тебе нельзя покидать Инкубатор. Нель-зя!

— Гейлин, я в полном порядке, — отмахнулась Маус. — Иди домой!

Санджей оттеснил зятя, выступил вперед и застыл под светом прожекторов. Казалось, даже его кожа источает отеческий укор. На Майкла он едва взглянул: вскинув густые брови, дал понять, что напрочь игнорирует его присутствие, а ночная встреча в Щитовой — еще не повод для фамильярности.

— Маусами, я терпел, сколько мог, но сегодняшний поступок не вписывается ни в какие рамки. Зачем создавать столько проблем? Ты же знаешь, где должна находиться!

— Я нахожусь здесь под присмотром Майкла, можете у него спросить!

У Майкла сердце захолонуло.

— Послушайте…

— Не лезь не в свои дела, Штепсель! — рявкнул Гейлин. — Кстати, чем ты здесь занимался с моей женой?

— Чем я занимался?

— Да, чем?! Ты выманил ее из Инкубатора?

— Ради бога, Гейлин, видел бы ты себя со стороны! — вздохнула Маус. — Никуда меня Майкл не выманивал.

Майкл почувствовал, что все на него сморят. Надо же, вышел развеяться, свежим воздухом подышать, а угодил в центр семейного конфликта! Судя по выражению лица, Гейлин умирал от унижения. Вечно вялый, заторможенный… Неужели он драться умеет? Нет, бдительность терять не следовало: Гейлин был фунтов на тридцать тяжелее, но, главное, чувствовал себя правым. Как же, он защищает свою честь и достоинство! Все драки Майкла относились к инкубаторской поре, но их вполне хватило, чтобы понять: пыл — огромное подспорье даже для слабака и рохли. В таком пылу, как сейчас, Гейлин вполне мог калекой оставить, конечно, если бы изловчился нанести точный удар.

— Слушай, Гейлин, — примирительно начал Майкл, — я просто вышел погулять…

— Не беспокойся, Майкл, — перебила Маусами, — Гейлин сам это прекрасно понимает! — Девушка подняла голову, и Майкл увидел, что глаза у нее по-прежнему на мокром месте. Маусами снова пожала ему руку, точно скрепляя договор печатью. — Кажется, у всех нас есть дела. Мое заключается в том, чтобы поступать, как скажут, и не создавать никому проблем. Этим сейчас и займусь.

Гейлин протянул руку, чтобы помочь ей подняться, но Маусами руку не заметила и встала сама. По-прежнему хмурый Санджей отступил в сторону.

— Маус, зачем ты все так усложняешь? Ради чего? — вопрошал Гейлин.

Маусами его проигнорировала и повернулась к Майклу. В ее взгляде читались стыд и унижение: мол, я не выдержала натиска, сдалась, уступила.

— Спасибо, что посидел со мной, Майкл, — грустно улыбнулась Маус. — И за добрые слова спасибо!

Сара сидела в Больнице у смертного одра Гейба Кертиса.

Не успела она вернуться домой, как в дверях возникла Мар. «Он умирает, умирает! — причитала она. — Стонет, бьется, едва дышит! Сэнди в полной растерянности. Может, придешь? Пожалуйста, ради Гейба!» Сара тут же достала медицинский саквояж и поспешила вслед за Мар в Больницу. Первым, кого она увидела в палате, был Джейкоб. Паренек сидел на краешке отцовской кровати и неловко прижимал к его губам чашку с отваром. Гейб кашлял и давился кровью. Не теряя ни минуты, Сара забрала чашку у Джейкоба, перевернула Гейба на бок — кожа да кости, бедняга казался легче ягненка! — свободной рукой взяла со столика кювету и подложила умирающему под подбородок. Гейб хрипло кашлянул, и Сара увидела в кювете густую алую кровь с темными сгустками мертвой ткани.

Другая Сэнди все это время стояла у двери и лишь сейчас приблизилась к койке.

— Прости, Сара! — ломая руки, пролепетала она. — Он закашлялся, и я решила, что отвар…

— Ты попросила Джейкоба напоить отца? Ты в своем уме?

— Почему папа кашляет? — прошептал Джейкоб, с перекошенным от страха лицом застывший у отцовской кровати.

— Твой папа очень болен, — сказала Сара. — Но ты сделал все правильно, ты молодец, помог ему. На тебя никто не сердится!

Сбитый с толку паренек принялся чесать и без того исцарапанную в кровь руку.

— Не беспокойся, Джейк, я о нем позабочусь, слово даю!

Сомнений не возникало: у Гейба внутреннее кровотечение — опухоль разорвала какой-то сосуд. Сара провела рукой по животу несчастного и нащупала вздутие — там собралась кровь. Достав из саквояжа стетоскоп, она подняла свитер Гейба и послушала его легкие: хрипы влажные, точно вода в лейке плещется… Сара посмотрела на Мар, и та кивнула. Девушка догадалась, о чем просит женщина и что любимицей Гейба она назвала ее неспроста.

143