Перерождение - Страница 150

150

Самой трагичной казалась гибель Учительницы. Ее труп не сразу заметили под окном Большой комнаты, у пустых кроваток. Судя по зажатому в руках ножу, она услышала, как вирусоноситель спрыгнул с крыши, и попыталась дать ему бой.

Разумеется, Учительниц было много, но настоящая всегда лишь одна — та, что занимала эту должность много лет. Погибшая Учительница была из Дарреллов. Эйприл Даррелл. Именно она смеялась над вопросами Питера об океанах. В ту пору она была чуть старше, чем он сейчас, — не ослепительная красавица, но миловидная, хрупкая и нежная, как весенний цветок. Питеру она казалась кем-то вроде старшей сестры, которую не выпускали в большой мир из-за слабого здоровья. Именно она в день восьмилетия Сары задавала ей вопросы, которые, подобно ступенькам, привели девочку с вершины прекрасной башни иллюзий в темное подземелье правды. Именно она передала Сару в объятия матери, где девочка рыдала от разочарования.

Работа Учительницы считалась тяжелой и неблагодарной. Занимавшие эту должность постоянно жили с Маленькими, а из взрослых общались лишь с беременными и роженицами, у которых на уме только их малыши. Рассказывая детям правду, Учительницы разбивали мечты и заставляли страдать, а простить такое даже годы спустя очень непросто. Помимо Первой ночи, когда Учительницы ненадолго выбирались в Солнечный центр, территорию Инкубатора они почти не покидали. В тех редких случаях казалось, что их окружает темная аура. Питер искренне жалел Эйприл Даррелл, но взглянуть ей в глаза не мог.

На рассвете Семейный совет провел экстренное заседание и ввел на территории Колонии чрезвычайное положение. Младшим охранникам поручили обойти дома и оповестить колонистов. До выяснения обстоятельств происшествия покидать территорию Колонии строго запрещалось, причем запрет распространялся и на аварийные бригады, и на пастухов со стадами — ворота закрывались абсолютно для всех. Калеба заперли в карцер. Гибель Полковника, Арло и Учительницы поселила в душах колонистов страх и смятение, поэтому Семейный совет отложил вынесение приговора, тем более что следовало решить другую проблему — как быть с девочкой. Сразу после заседания Санджей повел членов Совета ее осматривать. Рана на плече оказалась серьезной — девочка до сих пор не пришла в сознание. Симптомов вируса Сара не обнаружила. Откуда же взялась эта Приблудшая? Почему вирусоносители ее не тронули? Как она выжила во мраке? Санджей приказал всем, кто с ней контактировал, тщательно вымыться и сжечь одежду. Одежду и рюкзак девочки тоже сожгли, а в Больнице ввели строжайший карантин — до выяснения обстоятельств посещать Приблудшую разрешалось только Саре.

Дознание проводили в старом классе Инкубатора. Питер сразу его вспомнил: сюда Эйприл Даррелл привела его в день выпуска. О дознании — так назвал процедуру Санджей — Питер слышал впервые и подумал, что это лишь заумное слово для поиска виновника. Приказом Санджея Питеру, Алише, Холлису и Су запрещалось разговаривать, пока их по очереди не допросят. Они вчетвером сидели в маленькой комнатке за детскими партами под присмотром Иена Патала, племянника Санджея. В Инкубаторе царила непривычная тишина: на время дезинфекции Большой комнаты Маленьких перевели на второй этаж. Кто знает, что они подумали о вчерашней ночи и что им сказала Сэнди Чоу, временно исполнявшая обязанности Учительницы. Вероятно, объяснила, мол, это был страшный сон. Малыши-то, скорее всего, поверили, а вот дети постарше… Возможно, некоторых теперь досрочно выпустят из Инкубатора.

Первой вызвали Су. Она скрылась за дверью класса, а вскоре вышла с помрачневшим лицом и бросилась вон из Инкубатора. Затем настала очередь Холлиса. Из-за парты он выбирался нехотя, словно у него не осталось сил, как будто вместе с братом погибла часть его самого. Иен придерживал дверь и неприязненно смотрел на Питера с Алишей. У порога Холлис обернулся и прервал молчание, царившее в комнатке почти целый час.

— Главное, чтобы все это было не напрасно!

Питер с Алишей стали ждать своей очереди. Из-за двери класса слышались голоса. Питер хотел расспросить Иена, который наверняка был в курсе происходящего, но, перехватив неприязненный взгляд, понял: судьбу искушать не стоит. Иен, ровесник Тео, в один год с ним шагнул во взрослую жизнь, но уже успел стать отцом — в Инкубаторе жила его маленькая дочь Кира. Вот чем объяснялся неприязненный взгляд: в Иене говорил не приятель Тео, а встревоженный отец.

Холлис вышел из класса, кивнул Питеру и зашагал к выходу. Питер начал подниматься, но его остановил Иен.

— Нет, Джексон, следующая Лиш. Ты за ней.

Джексон? Прежде по фамилии его никто не называл, тем более Охранники. Почему от Иена это слышать особенно странно и неприятно?

— Все в порядке! — вздохнула Лиш, устало поднимаясь из-за парты. Никогда в жизни Питер не видел ее такой растерянной. — Скорее бы с этим разделаться!

Едва девушка скрылась за дверью, Иен демонстративно уставился на стену, мол, не вижу тебя, Питер, и видеть не желаю.

— Иен, Лиш не виновата. Никто не виноват.

Патал сделал каменное лицо, но промолчал.

— На моем месте ты поступил бы так же.

— Слушай, прибереги оправдания для Санджея! Мне вообще запрещено с тобой разговаривать.

К возвращению Лиш Питер едва не уснул. «Я тебя разыщу», — одним взглядом сказала она.

Не успев переступить порог класса, Питер почувствовал: решение уже принято, и его оправдания ничего не изменят. Су от дознания отстранили, и члены Совета остались впятером. За длинным столом сидели Старик Чоу, Джимми Молино, в центре, на председательском месте, Санджей, а по другую сторону от него — Уолтер Фишер и Дана, двоюродная сестра Питера, которая теперь представляла семью Джексонов. Нечетное число участников наглядно демонстрировало: Су удалили, дабы избежать возникновения неразрешимой ситуации. Перед столом поставили стул, на котором успели посидеть Су, Холлис и Алиша. Члены Совета молчали, и воздух в классе едва ли не звенел от напряжения. Лишь Старик Чоу встретился с Питером взглядом, остальные, даже Дана, спрятали глаза. Уолтера Фишера дознание не волновало: судя по грязной одежде, небрежной позе и запаху самогона, он вообще не понимал, где находится.

150