Перерождение - Страница 174

174

Таким образом, вырисовывался единственный вариант — вскарабкаться с мотком провода по дальней лестнице, по мосткам добежать до бреши в Стене, закрепить там один конец, второй сбросить на землю, потом спуститься вниз и соединить его с основным проводом. Все это время крайне желательно оставаться незамеченным.

Майкл опустился на колени, вытащил кусачки из старого брезентового рюкзака, который использовал как сумку для инструментов, и приступил к работе — начал разматывать провод и срезать изоляцию. При этом он жадно ловил каждый звук: шаги на мостках означали приближение Младшего охранника. Пока Майкл оголял и сматывал провод, Охранники пробегали дважды. При такой частоте следующий должен был появиться лишь через несколько минут. Майкл быстро сложил провод и кусачки в рюкзак, вдохнул поглубже и стал карабкаться по лестнице.

Майкл с детства боялся высоты, но в пылу подготовки рискованной операции совершенно этого не учел. На последней ступеньке шестидесятифутовая высота казалась шестисотфутовой, и он засомневался, по силам ли ему план. Сердце неслось бешеным галопом, ноги дрожали: на узеньких мостках, отгороженных от моря пустоты лишь проволочной сетью, потребуется недюжинная смелость. Когда Майкл влез, точнее, по-черепашьи вполз на мостки, глаза заливал пот вперемешку со слезами. Яркий свет прожекторов стирал привычные ориентиры — небо и землю, поэтому все вокруг казалось ближе, крупнее, выпуклее. Одно утешение — никто вроде бы его не заметил. Майкл боязливо повернул голову: слева, ярдах в ста от него, Восьмая платформа. Пустая! Куда подевался Охранник, Майкл не представлял, но счел это хорошим знаком. Если поспешит, никто не узнает, что он отлучался из Щитовой! Он медленно и осторожно зашагал по мосткам, с каждым ярдом чувствуя себя все увереннее: страх сменялся предвкушением удачи. Его план сработает, обязательно сработает! Восьмая платформа до сих пор пустовала: нерадивый Охранник наверняка получит нагоняй, а он, Майкл, — удобное окошко. Он опустился на колени и достал из рюкзака провод — отлитые из титанового сплава мостки усилят электромагнитное поле. «Я использую всю их длину и превращу в гигантскую антенну!» — торжествовал Майкл. Он ослабил винт, которым настил крепился к опоре, пристроил в зазор петлю из провода и плотно закрутил. Бах — моток провода ударился о землю. Ну, теперь дело за малым…

«Надо же, Эми, — думал Майкл. — Кто мог предположить, что Девочку ниоткуда зовут Эми?»

Майкл не знал, что Восьмая огневая платформа пустовала, потому что Дана Кертис, член Первой семьи и Семейного совета, которая несла там вахту, неподвижно лежала у подножия Стены. Джимми убил ее следом за Су Рамирес. Вообще-то Су он убивать не собирался, он лишь хотел сказать ей, но что именно? Прощай? Извини? Я всегда любил только тебя? Увы, в Ночь звезд и ножей одно непостижимым образом привело к другому, и в результате погибли все трое.

Гейлин Страусс приближался к Девятой платформе с противоположной стороны и увидел трагедию, словно через широкий конец телескопа: столкнулись размытые тени, и появилось яркое цветовое пятно. Дежурь на Десятой огневой кто-то зрячий, не страдающий острой глаукомой, прояснились бы жуткие подробности. Однако сложилось так, что кроме непосредственных участников событий подробностей не знал никто.

На Девятой огневой произошло следующее: Су Рамирес, мысли которой намертво прикипели к «Королеве бала», а именно к любовной сцене, описанной так сочно, что в памяти отпечаталось каждое слово («Когда разверзлись хляби небесные, карета неслась во весь опор. Тальбот сжал Шарлей в объятиях, впился поцелуем в ее вишневые уста и нащупал шелковистые округлости груди. Шарлей затрепетала от страсти…»), обернулась, увидела поднимающегося на платформу Джимми и, несмотря на раздражение — Молино на дежурство опоздал, да еще из плена грез вырвал! — сразу поняла: что-то не так. «Он на себя не похож, — подумала Су. — Словно это и не Джимми!» Молино застыл, подслеповато щурясь на яркие огни прожекторов, словно хотел сделать объявление, но какое именно, забыл. Определенные предположения у Су имелись: порой она чувствовала, что Джимми считает ее не просто коллегой. При других обстоятельствах она бы с удовольствием выслушала его признание, но не сегодня, не сейчас, не на Девятой огневой платформе.

— Причина в ее глазах, — бормотал Джимми, словно обращаясь к самому себе. — Я думаю, причина в ее глазах!

Су шагнула к нему, только Молино отвернулся, словно смотреть на нее было невмоготу.

— В чьих глазах, Джимми?

Молино не ответил. Он молча теребил край свитера, словно мальчишка на первом свидании.

— Су, неужели ты ничего не чувствуешь?

— Ты о чем?

Молино часто-часто заморгал, и по щекам покатились слезы размером с горох.

— Черт подери, они такие грустные!

Су понимала: с Джимми творится неладное. Р-раз — он рывком снял свитер и швырнул на землю. Грудь покрылась капельками пота, которые сияли в свете прожекторов.

— Ненавижу свою одежду, ненавижу! — прорычал он.

Арбалет лежал на краю парапета. Су потянулась за ним, но слишком поздно: Молино схватил ее за шею и резко повернул. Что-то хрустнуло. Тело Су стало как будто чужим, вышло из-под контроля и больше не слушалось. Су вскрикнула, но с губ не слетело ни звука. Свет прожекторов рассыпался дождем серебристого конфетти. «Ах, Тальбот! — простонала истомившаяся от сладостного ожидания Шарлей. Она не может ждать, не может и не желает. — Любимый, ну сколько еще мы будем играть в эти нелепые игры?!» Сквозь плотную серую пелену Су увидела, что на платформе появился кто-то еще, услышала шаги на мостках, звон летящей стрелы и хриплый крик. Словно куклу, Джимми приподнял ее над мостками. Неужели… неужели сейчас на землю сбросит? Су не считала свою жизнь очень счастливой, но другой у нее не было, и умирать совершенно не хотелось. Но вот она уже в воздухе и падает, падает, падает вниз.

174