Перерождение - Страница 58

От одного слова «пончики» рот наполнился слюной, а в желудке заурчало.

— Я и пончики люблю, и кофе тоже.

— Но это ведь не настоящий ужин! — твердо проговорила Рейчел, будто что-то для себя решив. — Вам нужна настоящая еда.

Тут Картер понял, что именно почувствовал при рукопожатии: его видели насквозь, словно бестелесного призрака. Рейчел явно собралась взять его домой. Он слышал, такое бывает, но не верил.

— Знаете, мистер Картер, я думаю, Господь не просто так поставил вас сегодня под эстакаду. Это послание, адресованное мне послание! — Рейчел включила сцепление. — Всем сердцем чувствую: мы с вами подружимся.

Рейчел не ошиблась — они в самом деле подружились. Даже странно, Энтони и эта белая леди, миссис Вуд, — у нее был муж (правда, он годился ей в отцы и почти всегда отсутствовал), большой дом, окруженный вековыми дубами, лужайками и живыми изгородями, и две хорошенькие дочки: одна совсем крошка, другая детсадовского возраста. Картер ощущал это всеми фибрами души: они стали друзьями. Никто не относился к нему так, как Рейчел. Фактически она открыла не окно своей машины, а дверь в другой мир, за которой скрывались вежливые порядочные люди, еда и теплая постель. Рейчел обеспечила его работой, причем не только в своем дворе, но и у соседей. К кому бы из них ни отправился Энтони, везде его звали мистером Картером и частенько просили о дополнительных услугах — убрать со двора опавшие листья, вычистить сточные канавы, покрасить стулья или выгулять собаку. «Мистер Картер, понимаю, вы очень заняты, но не сочтите за труд…» Энтони всегда соглашался, а потом под ковриком или цветочным горшком находил десятку или двадцатку, хотя о «премиальных» не заикался ни разу. Соседи Энтони нравились, но, если честно, особого значения для него не имели. Он помогал им исключительно ради Рейчел и больше всего любил среду — ее день! По средам, когда Энтони выкатывал косилку из гаража, миссис Вуд махала ему рукой, а когда заканчивал работу, не оставляла деньги под ковриком, как другие, а отдавала лично. Бывало, она выносила во двор чай со льдом, расспрашивала Энтони о его жизни и рассказывала о своей. Они сидели в тени и беседовали, как приличные люди. «Мистер Картер, вы просто находка! Не знаю, что бы я без вас делала! Такого, как вы, мне не хватало все эти годы!»

Энтони любил ее, действительно любил — в этом и заключалась великая, печальная тайна их отношений. Сейчас, среди мрака и холода, он чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Те, кто забрасывал его чудовищными обвинениями, ошибались! Разве он обидел бы женщину, которую так любил? Он ведь знал… Знал, что за улыбками, смехом, делами, теннисом и дорогими салонами скрывается пустота. Пустоту в душе миссис Вуд он разглядел еще тем июньским днем в машине и чуть не захлебнулся от жалости, словно мог ее заполнить, если бы пожелал. Когда хозяйка не выходила во двор — а такое случалось все чаще, — Энтони видел, как она неподвижно сидит на диване, словно из нее выпустили воздух, и не слышит плача дочки, которую следовало накормить или перепеленать. Если миссис Вуд вообще не показывалась, Картер догадывался: она закрылась в своей спальне и хандрит. В такие дни Энтони отчаянно тянул время — стриг вполне аккуратные изгороди, в очередной раз подметал двор и чистил дорожки, надеясь, что рано или поздно хозяйка вынесет чай. Ведь чай означал, что она в порядке и с хандрой справилась.

В тот роковой день он встретил во дворе старшую девочку, Хейли, одну-одинешеньку. Стоял промозглый декабрь, ветер засыпал бассейн жухлыми листьями, а пятилетняя девочка сидела во дворе в синих форменных шортах и блузке с отложным воротничком, босая, несмотря на мерзкую погоду. В руках она держала куклу Барби, но играть явно не собиралась. «В школу сегодня ходила?» — спросил Картер. Малышка покачала головой, даже не взглянув на Энтони. «Родители дома?» «Папа в Мексике со своей подружкой, — заявила девочка, дрожа от холода, — а мама не хочет вставать».

Картер толкнул парадную дверь, но ее заперли изнутри. Он позвонил в звонок, крикнул, встав под окном, — все безрезультатно. Почему малышку бросили во дворе одну, он не понимал, но ведь он вообще плохо понимал таких людей, как Вуды, поступки которых порой казались совершенно необъяснимыми. Картер протянул замерзшей девочке старый грязный свитер — Хейли закуталась в него, как в одеяло, — и начал стричь лужайку. Он надеялся, что гул косилки разбудит миссис Вуд, она вспомнит, что оставила дочку у бассейна и случайно закрыла дверь. «Я заснула, мистер Картер, не представляю, как так получилось. Слава Богу, вы оказались во дворе!»

Хейли молча следила, как Энтони приводит в порядок лужайку и достает из гаража сачок, чтобы выловить листья из бассейна. Крошечного, размером с центовую монетку, лягушонка Картер заметил на самом краю дорожки. Слава Богу, малыш под косилку не попал! Картер поднял его — лягушонок казался невесомым. Если бы Энтони не видел его своими глазами, то подумал бы, что ладонь пуста. То ли из-за девочки, наблюдавшей за ним с дворика, то ли из-за спящей в доме миссис Вуд, но Картер решил: крошечный лягушонок поможет разобраться с большой проблемой.

— Иди сюда! — позвал он девочку. — Иди, покажу тебе, что я нашел. Смотри, мисс Хейли, такой же малыш, как ты. Такой же кроха!

Энтони обернулся — перед ним стояла миссис Вуд. Шагов ее он не слышал, значит, она вышла во двор через парадную дверь. Хозяйка была в длинной футболке, в которой, судя по всему, спала, а волосы торчали в разные стороны.

— Здравствуйте, миссис Вуд, очень рад вас видеть! Я как раз собирался показать Хейли…